Франсин Риверс - Воин [The Warrior]

— Говори царю правду, что бы ни говорили ему другие. И молись за него, сынок. — Самуил убрал руку.

Ионафану хотелось получить ободрение. — А ты будешь молиться за моего отца? — Конечно же, Бог услышит молитвы праведника.

— Да.

Это был проблеск надежды. Ионафан ухватился за соломинку.

— Тогда Господь Бог не оставит нас совсем.

— Бог не оставляет людей, сынок. Это люди оставляют Бога. — Старый пророк направился к Гиве, и свита последовала за ним.

Ионафан долго смотрел ему вслед и молился, чтобы с Самуилом ничего не случилось и чтобы царь, его отец, покаялся.

В Гиве ждал Самуил, в Михмасе стояли станом Филистимляне. Царь Саул воротился в Гиву и расположился станом под сенью большого дуба. Не встретив никаких признаков сопротивления со стороны израильского войска, филистимляне стали высылать отряды. Сперва набегу подверглась Офра, затем Вефорон. Вскоре были разграблены приграничные территории в долине Цевоим на краю пустыни.

Самуил вернулся в Раму. Саул ожидал какого — нибудь знака от Бога или ободрительного слова от пророка. Ничего не было. С каждым днем царь становился все мрачнее и угрюмее. Его войско, в котором осталось шестьсот человек, погрузилось в отчаяние. Авенир и другие военачальники что–то советовали, но Саул не слушал. Нескончаемые планы, предлагаемые ему, отклонялись. Царь казался неспособным к каким–либо действиям. И, хуже того, он сделался подозрительным.

— Пошлите соглядатаев следить за Самуилом. Куда бы он ни направился — проследить и донести мне!

— Самуил молится за тебя, отец.

— Это ты так говоришь. Но можно ли ему доверять? Он сказал, что Бог изберет кого–то другого.

Пришла весть, что еще один отряд Филистимлян пустился в набег.

Ионафан вслушивался в каждое слово и внимательно наблюдал за происходящим. Он так же томился от бездействия, как и остальные. Так вот что такое война? Долгие недели, порой месяцы ожидания? А затем — жуть и упоение битвы?

Филистимляне тешились жестокостью, совершая набеги в свое удовольствие, где и когда бы им ни заблагорассудилось, ведь царь Саул не делал никаких попыток их остановить. У него не шло из головы пророчество Самуила.

Нужно было что–то делать, чтобы царь и мужи Израиля воспряли, что–то, что сплотит их, как в тот день, когда Господь даровал им Иавис Галаадский!

Ионафан молился: — Господи, помоги мне! Я не хочу повторить ошибку с Гевой!

Если Ионафан что–то сделает, на этот раз он будет один, чтобы в случае неудачи вина пала на него одного.

Отряд филистимлян расположился у Михмасской переправы. Это место было хорошо известно Ионафану. Там возвышались друг против друга обрывистые, покрытые зарослями утесы: Боцец и Сене. И там, наверху, было одно местечко — небольшое углубление, — закрепившись в котором, можно было бы в одиночку отбиваться от неприятеля. Пара десятков Филистимлян нашли бы там верную смерть. Может быть, даже больше.

Может статься, и он погибнет. Ну и пусть. Лучше с честью умереть в бою, чем вечно жить в страхе перед идолопоклонниками. Он поднялся, забросил за плечо колчан, полный стрел, взял свой лук и направился вон из города.

Авен — Езер подхватил щит Ионафана, собственный лук и стрелы и рванулся вдогонку. — Куда мы идем, господин мой?

— Посмотреть, что сделает Господь.

Мальчик все время держался рядом, но Ионафан спрашивал себя, хватит ли у маленького оруженосца смелости остаться с ним до конца.

Когда Гива осталась позади, Ионафан посмотрел Авен — Езеру в лицо.

— Пойдем, перейдем к отряду этих необрезанных. Может быть, Господь поможет нам. Ведь Ему нетрудно одержать победу, будь то через многих или через немногих!

Глаза Авен — Езера засветились. Его лицо озарила широкая улыбка.

— Делай все, что у тебя на сердце. Вот, я с тобою — иди, куда тебе угодно.

Ионафан рассмеялся. Что поделают филистимляне с двумя такими молодцами?

Добравшись до скалы напротив филистимского лагеря, Ионафан оглядел ущелье, отделявшее их от врагов. Господи, дай мне знак, что отдаешь их в паши руки!

Его охватило возбуждение, огонь пробежал по жилам, он ощутил прилив уверенности: да, иди. Он показал оруженосцу:

— Хорошо, мы перейдем вон туда и встанем на виду у них. Если они скажут нам: «Стойте, не то убьем вас», — мы останемся и не пойдем к ним. А если скажут: «Поднимитесь к нам, сразимся», — то мы взойдем. Это будет знаком для нас, что Господь предал их в руки наши и даст нам победу.

Так или иначе, им предстоит сразиться с врагами Бога. В одном случае их ждет верная смерть. В другом — победа.

Авен — Езер кивнул головой: — Им не добраться до нас, пока у нас не закончатся стрелы, мой господин. А потом — у нас есть твой меч!

Ионафан крепко сжал плечо оруженосца. Этот мальчик готов был биться до конца, до самой смерти: все равно — в ущелье или на скалах — как и он сам. Ионафан начал спускаться первым, задавая темп. Раз нога соскользнула, но он уцепился за что — то, устоял.

— Осторожно, друг. Правее. Вот так.

Когда оба достигли подножья скалы, Ионафан выступил из скрывавшей их тени. Встал на открытом месте, устойчиво уперев ноги в землю, поднял голову. Рядом встал Авен — Езер.

— Смотрите! — наверху раздался хохот. — Евреи выползают из ущелий, в которых попрятались!

К дозорному поспешили другие филистимляне. Над краем скалы показались головы нескольких воинов. Один плюнул. Между скалами разнеслось эхо смеха.

Сердце Ионафана колотилось, готовое к бою.

Господи, прошу тебя, предай их в наши руки! Пусть они узнают, что есть Бог в Израиле!

И знак был им дан!

— Поднимайтесь к нам, мы вас проучим!

— Пошли, лезь за мной, Авен — Езер, Господь поможет нам их одолеть!

Ионафан подбежал к утесу и полез наверх, за ним Авен — Езер. Ионафан подтягивался, цепляясь за ветки терновника, находил опору для ног и взбирался по скале, как ящерица по крепостной стене, а по пятам следовал маленький оруженосец.

Все еще смеясь, филистимские солдаты отошли от края. Ионафану было их слышно. Взобравшись на самый верх, он шагнул вперед, занял позицию и ухмыльнулся, увидев удивленные лица филистимлян.

— Пара мальчишек!

Один из филистимлян вытащил меч.

— И обоим сейчас придет конец!

Авен — Езер встал рядом с Ионафаном.

Другой филистимлянин хохотнул.

Одним плавным движением Ионафан стряхнул лук с плеча, выхватил стрелу, натянул тетиву и выпустил ее в цель — прямо и верно. Гогочущий филистимлянин завалился навзничь со стрелой между глаз. Остальные в изумлении уставились на Ионафана, а потом с боевым кличем и с мечами наголо устремились к ним с Авен — Езером, а они продолжали слать стрелы — одну за другой, — и один за другим падали на землю филистимляне. Всего двадцать.

Крики услыхали остальные. Откуда–то сзади раздались вопли.

Выпустив последнюю стрелу, Ионафан обнажил меч и издал свой клич: «За Господа!»

Земля затряслась от топота разбегавшихся в панике филистимских воинов. Ионафан бросился в гущу растерянных врагов и зарубил главного. Авен — Езер схватил копье и швырнул в бегущего филистимлянина. Воздух прорезали новые крики.

— Трубит шофар! — воскликнул Авен — Езер. — Царь идет!

Ионафан закричал от радости. Наконец–то Израиль воспрянул! Филистимляне в ужасе бежали прочь. Среди них Ионафан заметил нескольких евреев. Кто они были — перебежчики, пленники, или подоспевшие на помощь воины, — теперь уже не имело никакого значения.

— Сражайтесь за Израиль или умрите! — крикнул Ионафан, и все они, как один, встали за него.

— Ковчег! — выкрикнул Авен Езер.

Ионафан оглянулся и увидел Ковчег. Нет! С воплем он развернулся в ярости при одной мысли о том, что неприятели могут снова им завладеть. Он устремился в стан врага, размахивая мечом. Никто не отберет у нас Ковчег! Он разил мечом направо и налево. Никто не откроет и не осквернит его! Он рубил сплеча. Никто не отнимет у нас Закон! Он колол и резал. Никто не откроет священный сосуд и не рассыплет манну! Он отсек вражескому солдату руку и отрубил голову. Никто не сломает жезл Аарона, который выпустил листья, расцвел и принес плоды за один день!

Ионафан выкрикивал в пылу и ярости битвы: — Иегова Роэ! Эль Шаддай! Адонай! Бог — наш Царь! Бог Всемогущий! Господь!

И филистимляне в трепете разбегались от него.

Евреи появлялись отовсюду. Армия царя в шестьсот воинов разрослась и продвигалась на север от Гивы. С юга подходили мужи Ефремовы.

Среди филистимлян царило замешательство. Одни бросились к Аиалону, другие — в направлении Офры — в надежде укрыться в Беф — Авене, своей твердыне, обители зла.